– Брукс.
– А вы…? – обратился он ко мне, поскольку я забыла представиться.
– Кас, – пробормотала я.
– Простите, как? – Он был такой высокий, что ему пришлось наклониться ко мне, чтобы расслышать, что я говорю. Потом он слегка постучал пальцем по своему уху. – Со слухом беда. В моём-то возрасте.
Он лукавил: ему было не больше сорока пяти.
– Кас, – повторила я. Во рту у меня была пустыня Сахара.
– Смотрите, – сказал Стюарт, отводя нас от двери в другой угол приёмной. – Вообще нам запрещено проводить посторонних людей на тренировки. Но если вы пообещаете вести себя как мышки, то я разрешу вам посмотреть на щенков постарше.
Он аккуратно приоткрыл дверь.
– Эти ребята уже на продвинутом курсе тренировок, – гордо объявил Стюарт.
И снова моё сердце ёкнуло, только щенки уже были намного крупнее, но всё такие же подвижные. В комнате было шесть собак и каждая со своим тренером.
Мы расположились в углу, где стоял шкаф для хранения документов и стол с компьютером. Комната выглядела очень просто: серый пол, белые стены.
– Необходимо, чтобы комната выглядела как можно проще, – сказал Стюарт. – Чтобы ничто не отвлекало наших маленьких героев. Что вы делаете? – прошептал он.
Мама чистила сидение своего стула, отвлекая собак и тренеров звоном золотых браслетов.
– Стряхиваю собачью шерсть, – сказала она. – У меня от неё сыпь.
– У вас аллергия на собак? – удивился Стюарт.
– Сядь уже, мама, – взмолилась я.
Она последний раз провела рукой по сидению, прежде чем опуститься на него. Сделала она это с таким видом, будто под ней была плита с раскалёнными шипами.
Стюарт наклонился ко мне.
– Как видите, большинство наших подопечных – представители породы ретриверов, но у нас также есть гибриды пуделей и лабрадоров.
Он указал на чёрного лабрадудля с голубыми глазами и потрясающей кудрявой шерстью. Тот поднял с пола связку ключей и отнёс своему тренеру, девушке, которая сидела в инвалидном кресле. Я обратила внимание на то, что все тренеры были молодыми женщинами, и все они были одеты в сиреневые футболки и синие джинсы.
Стюарт сказал нам, что в этой комнате мы видим щенков в возрасте от четырнадцати до девятнадцати месяцев.
– Мы стараемся начинать тренировать наших щенков с семи недель от роду. Чем раньше мы начинаем, тем лучше. Они очень быстро учатся, схватывают всё на лету. Они впитывают знания и навыки, как губка.
Я с восторгом наблюдаю, как лабрадор шоколадного цвета бережно снимает перчатку с руки тренера.
– Умница! – сказала она, когда перчатка повисла в его зубах. Довольный собой, щенок положил её на колени тренера и завилял хвостом в ожидании угощения.
Другой лабрадор стоял у стиральной машины в углу комнаты и открывал её дверцу лапой, за что получал поощрение в виде кусочка морковки.
– Очень важно всегда поощрять их за хорошо сделанную работу, – сказал Стюарт. – Наши собаки не роботы и не рабы. Они не будут ничего делать, если не захотят. Но когда они найдут своего хозяина, то они сделают для него абсолютно все. Их любовь безусловна.
Мы с мамой наблюдали за щенком, который находился ближе всего к нам. Он сидел перед белым мусорным ведром с педалью.
– Что это за порода?
– Голдендудель.
– Какой дудль, простите?
– Голдендудль. Гибрид пуделя и золотистого ретривера. Пудели очень умные собаки, – добавил он шёпотом, будто раскрывал нам секретную информацию.
У тренера этого щенка было какое-то щёлкающее устройство, которое она пускала в ход, когда её подопечный делал всё правильно. Но как только он пытался открыть крышку ведра зубами, тренер переставала щёлкать. Щенок свалился на бок и подставил ей пузико, однако хозяйка не приласкала его, отчего тот очень расстроился. Мне казалось, что он уже давно не может решить эту задачку с ведром. Наконец он сел, наклонил голову набок и поставил лапу рядом с педалью. Тренер немедленно его похвалила, дала морковку и пощёлкала устройством. Наконец щенок снова занёс лапу и поставил её на педаль, открывая таким образом ведро под бурные аплодисменты своего тренера, меня и моей мамы.
– Ух ты! Мам, это потрясающе!
– Жаль, что я не могу твоего отца так натренировать.
– Наши собаки учатся делать разные удивительные вещи, – заверил нас Стюарт. – Они помогают своим хозяевам одеваться и раздеваться, умеют пользоваться лифтом, знают, что делать в экстренной ситуации… Но главная их задача не в этом, – сказал он, глядя на меня. – Когда люди приходят к нам за помощью, они бледные, часто страдают от лишнего веса и погружены в депрессию, взгляд их безжизненный. – Он слегка прищурил глаза. – Но, когда они привязываются к собаке – возможно, это прозвучит глупо, – они начинают жить заново.
Вдруг до меня донеслось поскуливание – щенок посередине комнаты явно скучал. К его ярко-красному ошейнику был пристёгнут поводок, который крепился к небольшому крючку в стене. Когда я помахала щенку рукой, он завилял хвостом и попытался подойти ко мне, хотя из-за поводка ушёл он недалеко.
– Секунду, – сказал Стюарт, вскакивая со стула и подходя к щенку. – Тикет[12]! Сидеть! Скоро и до тебя дойдёт очередь. Вот так, молодец.
Стюарт вернулся к нам с мамой.
– Этот щенок как заводной. Шестнадцать месяцев, а уже такой озорник.
Тикет был лабрадором с шерстью медово-золотистого оттенка.
Он продолжал скулить и лаять.
– Мне кажется, он хочет что-то тебе сказать, Кассандра.
– Мне?
Стюарт подошёл к Тикету, отстегнул поводок, и в следующую секунду щенок запрыгнул мне на колени. Я засмеялась, испытав непередаваемую радость. Стюарт извинился перед тренерами за то, что мы отвлекаем их, но одна из девушек-тренеров с любопытством наблюдала за нами.
– Тикет, познакомься. Это Кас. – Стюарт познакомил нас, как будто мы пришли на свидание вслепую.
Я протянула руку к щенку и пощекотала его подбородок.
– Привет, Тикет! Ты хороший пёсик? Да, да, да, ты хороший!
У него были мягкие шелковистые уши, гладкая шерсть и блестящие хитрые глаза. Он подпрыгнул и наградил меня влажным поцелуем в щёку.
– Кас, неизвестно, где побывал его язык, – заметила мама, но замолчала, поймав суровый взгляд Стюарта.
– Тикет! Замечательное имя. И ты такой симпатяга! – Я взяла его морду в обе руки и поцеловала его кожаный нос. Надо было брать с собой сумку побольше. Тогда я смогла бы незаметно увезти его домой. Никто бы и не заметил пропажу одного щенка.
